Мне часто снится один и тот же пугающий сон. Где-то в глубине городского квартала высокий пожилой человек с выражением яростной целеустремлённости на лице ожесточённо и сосредоточенно хромает из глубины двора к оживлённой улице, подпрыгивая на здоровой левой ноге и наваливаясь всем телом на костыль, заменяющий искалеченную правую ногу. Он периодически смотрит в небеса жёстким негнущимся взглядом, и по-видимому не находит там ничего хорошего, потому что после каждого взгляда он хромает ещё более ожесточённо.
Со стороны этот человек напоминает тяжёлую деревянную виселицу, шагающую к месту казни, где ей предстоит важное свидание с шеей осуждённого.
Довольно скоро эта кособокая ходячая виселица достигает своей цели – дороги с отвратительно гладким асфальтовым покрытием и быстро несущимся по нему транспортом. Ходячая виселица выцеливает взглядом большой лощёный автобус с зеркально-затенёнными окнами и полированными боками и решительно кидает своё громоздкое деревянное тело под огромные резиновые колёса.
Мне ясно слышится последнее слово, произнесённое скозь зубы старой хромой виселицей… Арборетум!
Арборетум… В этом слове есть что-то негнущееся, упрямое, деревянное. Это слово как будто олицетворяет тупую, хромую целеустремлённость, не знающую ни пощады, ни передышки.
Автобус мгновенно наматывает на колёса беспощадное выражение лица своей жертвы и улетает прочь, в преисподнюю. Я просыпаюсь, продолжая повторять: арборетум, арборетум… Надо когда-нибудь всё же заглянуть в словарь и почитать, что означает это слово…
Я живу уже много дней подряд с этим постоянно повторяющимся сном, и сон этот со всей определённой ясностью показывает мне, что моя целеустремлённость не приведёт меня ни к чему. И эта беспощадная ясность – окончательная ясность бытия, дающаяся далеко не каждогму, заставляет меня хромать по жизни всё более и более целеустремлённо. Моя цель – ничто. Моё стремление безгранично. Арборетум! Арборетум!